«Те же знакомые люди,
Все те же портреты на фоне,
А мне хочется новых прелюдий...»
- Проснись и пой!
Спайк стянул с головы наушники и мельком взглянул на копошащегося около дверного проема Фрэнка, периодически сдувавшего с глаз отросшую челку.
- Чего такой радостный? – протянул он, выключая музыку в плеере.
Фрэнк разулся и подошел к дивану, на котором возлежал Спайк.
- Я купил волшебную вещь, Спайки, которая принесет нам радость и веселье.
Крутанув в руке наушники, Спайк пододвинулся, освободив для Фрэнка место на диване. Фрэнк упал на диван, придавив ноги Спайка, и полез за пазуху.
- Ты купил альтернативу бухлу? – спросил Спайк, выдергивая ноги из-под задницы друга и, по совместительству, любовника.
Фрэнк ухмыльнулся и промахал в воздухе вытащенным пакетиком с мелко нарезанной травой:
- Особую альтернативу бухлу, мой друг. Прикупил у одного китайца. Будешь? Хотя кого я спрашиваю, - Фрэнк открыл ящик журнального столика около дивана, достал оттуда подаренную им трубку и быстро начал забивать ее травой.
- Ты же еще раньше не курил, - Спайк отобрал трубку, - не боишься, что будет херово?
- Мне двадцать три года, Спайк, а еще ни разу не курил альтернативу. Да и ты, ты точно китайскую бодягу еще не пробовал, - Фрэнк быстро выдернул из рук Спайка заветную трубку.
- Уломал, черт красноречивый, - Спайк провел рукой по короткому ирокезу и протянул Фрэнку помятую зипповскую зажигалку, - первая тяпка по праву твоя.
Споро раскурив траву, Фрэнки взглянул на Спайка и отсалютовал трубкой:
- Ну что, будем, блять! – и сделал щедрую затяжку.
Спайк с усмешкой наблюдал над заклубившимся вокруг головы Фрэнка синеватым дымом, растущим прямо таки в геометрической прогрессии.
- Эй, наркоман, я тоже хочу, не скури там все.
Дым как туманом закрыл Фрэнка, и Спайк начал волноваться.
- Фрэнк, так часто затягиваться будешь – стошнит, тазики носить не буду, - он протянул руку в дым, нащупывая трубку и вытаскивая ее из рук Фрэнка. Отшвырнув ее на журнальный столик, стоящий около дивана, Спайк схватил Фрэнка за плечи и вытащил из дымовой завесы.

***
- БЛЯТЬ, ЧТО ЗА НАХУЙ!
Фрэнк поморщился от громкого визга. В голове гудело, как после хорошего алкогольного запоя и перед глазами все плыло.
- Блять, Спайк, оно мне все-таки сильно дало... – он обернулся на друга и подавился воздухом.
Около него с ногами на постели сидел Спайк, такой, каким он был в момент их первого знакомства еще в СабСерферах – огромный черно-красный ирокез, еще нет пирсинга в губе и носу. Чуть округлое лицо с уже проступающими будущими скулами... только взгляд вряд ли был такой зашуганный.
- Ты не поверишь... – медленно сказал Фрэнк, - я вижу тебя малого, еще с этим идиотским ирокезом. И ты, кажется, ниже меня. Чтоб я еще раз купил траву у китайцев... Спайк, ты чего?
Спайк вскочил с кровати, начиная нервно отходить к окну комнаты. Стоп. Комнаты? Фрэнк огляделся. На стенах, полностью закрывая обои, висят плакаты с панк-группами. Кровать на одного человека, со скомканным постельным бельем. Письменный стол, с изрезанной и изрисованной столешницей, заваленный дисками и журналами. Фрэнк точно помнил, что под журналами лежит почти убитый ноутбук Спайка... который они торжественно похоронили на заднем дворе дома Спайка, еще когда им было по шестнадцать.
Фрэнк перевел взгляд на Спайка, уже перехватившего за гриф верную гитару, которая окончательно убилась чуть позднее, уже после Оттавы. То есть...
- Спайк? – осторожно позвал его Фрэнк. В ответ тот покрепче сжал гриф и поднял гитару на уровень груди, продолжая неотрывно смотреть на Фрэнка.
- Ты кто такой? – зашипел он, готовясь размахнуться гитарой. Фрэнк побледнел.
- Ты охуел?! – заорал он, вставая с кровати и отходя к столу, - мы с тобой в корпус вместе стальную пластину вставляли, ты мне полголовы ей снесешь, тупой панк!
- Фрэнк? – Спайк опустил гитару, вглядываясь в стоящего напротив парня.
- Именно, - тот поднял руки, - я не знаю, как это получилось, Спайк.
Тот положил гитару и подошел поближе к другу. Фрэнк выглядел... странно. Более, намного более высокий и широкий в плечах, шрамы на его лице стали менее заметными, но так до конца и не исчезли. Он перестал укладывать волосы, и чуть кудрявые (Кудрявые? Так он их выпрямлял? – удивился Спайк) отросшие патлы падали ему на глаза.
Спайк сел рядом с Фрэнком.
- Как так получилось? Ты... тебе сколько лет вообще, чувак? – спросил он.
- Двадцать три, - ответил Фрэнк, наблюдая, как от удивления у Спайка округляется рот, - мы с тобой, то есть, не совсем с тобой, а с тобой взрослым, что-то не то покурили... Ебаные китайцы.
- Стоп. Где тогда настоящий Фрэнк?! – заорал Спайк, вскакивая с кровати.
- Скорее всего, с моим настоящим Спайком, - сказал Фрэнк. И нахмурился.
- Ты мне что-то такое рассказывал, там, в будущем. Но я толком ничего не понял, ты был пьян почти в стельку. Но ты был спокоен, так что, скорее всего, нам надо просто подождать, пока действие травы не уйдет. По правде говоря, - Фрэнк наклонился к Спайку и шепотом, как будто тайну говорил, сказал, - мне сейчас пиздец как весело, бро.
- Наркоман ебаный, не дыши на меня, - Спайк зажал нос рукой и отодвинулся от Фрэнка, - от тебя травой шманит за километр.
- Значит, ты еще это не пробовал. Сколько тебе сейчас?
- Пятнадцать.
- Ути маленький, - умилился Фрэнк и тут же получил маленький, но крепкий кулак в нос. Почти не больно.
Фрэнк отодвинулся, вздохнул и облокотился спиной о заклеенную плакатами стену, закинув руки за голову. Он периодически посматривал на Спайка, такого, какого он его уже забыл. Невысокий – по сравнению с Фрэнком, конечно, - со смешным носом «горбатой картошкой», как его иногда обзывал Фрэнк. Высокий черно-красный ирокез, гордость и геморрой Спайка, от которого тот полностью избавился лет в семнадцать, побрившись почти налысо коротким ёжиком крашеных черных волос. А потом, замученный ностальгией, Спайк вернул себе ирокез, немного отрастив волосы и выкрасив их в бордовый цвет.
Фрэнк даже помнил, как Спайк иногда встречал Фрэнка, заходящего в гости, только что из душа и практически голым. Полотенце на бедрах Фрэнк за одежду не считал и почти всегда выговаривал ему за нудизм и взывал к совести. На все уверения, что к нему могут придти все, начиная от полиции и заканчивая стеснительной Люси, Спайк неизменно показывал длинный средний палец и говорил, что нудист здесь только Фрэнки, причем «нудист» от слова «нудный».
Но Фрэнк возмущался всегда притворно.
Ему до дрожи в коленках нравился ирокез Спайка в «спокойном» состоянии. Зачесанный пятерней набок, капающий водой с крашенных прядок. Однажды, придя к Спайку домой без предупреждения методом «влезем через окно», Фрэнк заработал учащенное сердцебиение и дрожание всех поджилок. Был бы более нервным – точно бы оказался в ванной, зажимающим кровоточащий от впечатлений нос. Спайк сидел на кровати, в мягких домашних бермудах, заношенных до неприличия, с ноутбуком на коленях и с бананами в ушах.
Красный ирокез Спайка был зачесан набок, а на его носу восседали квадратные очки в черной оправе, поблескивая синими стеклами.
От серфинга по интернету Спайка тогда отвлек пробившийся через музыку в наушниках чужой громкий стон, сопровождающийся витиеватой руганью и мольбой никогда в таком виде на улицах не появляться, или нет, лучше ходить так всегда, а я буду гордиться, пускать слюни и ревновать тебя к каждому столбу.
С тех пор Спайк никогда очки не надевал.
Фрэнк, взрослый и с разбуженными воспоминаниями о счастливом детстве, сидел на кровати рядом с прежним Спайком и блаженно улыбался своим мыслям, не замечая, как на него смотрит его лучший друг.

Спайк сидел на кровати рядом с непривычно взрослым и… черт, таким охуенным Фрэнком и судорожно сжимал кулаки. Он знает о своем лучшем друге почти все, даже немного того, чего тот никогда не рассказывал. Он в курсе его детства, его шрамов, Спайк даже догадывается, что в дальнейшем им придется несладко, из-за взрывного характера одного и периодических, но от того более страшных психозов второго. Спайк умеет смотреть и видеть, наблюдая за всеми своими друзьями и зная о них практически всю подноготную.
Но глядя на этого Фрэнка, Спайк понимает, что не знает о нем практически ничего, кроме того, то они, кажется, до сих пор вместе. И это не может не радовать и не удивлять его.
Будущий Фрэнк высокий, выше настоящего Спайка на голову, или даже больше. Если бы Спайк встал к Фрэнку вплотную, то Спайков ирокез щекотал бы его подбородок. У него все те же шрамы, чуть поблекшие, но такие же заметные. Нос все с той же горбинкой, полученной от его падения с движущегося поезда, которая делает его старше. Спайк каждый день видел аккуратный косой пробор и волосы, гладко убранные по бокам. Теперь у Фрэнка волосы вьются, отросшие и явно давно не стриженные. Спайку хотелось забрать их в хвост, аж до зудения кончиков пальцев.
Спайк пододвинулся ближе к умиротворенно замершему на его постели Фрэнку и протянул руку к прядкам. Фрэнк приоткрыл один глаз, наблюдая за рукой Спайка, и тот тут же убрал руку, вцепившись ей в прореху на джинсе. Фрэнк улыбнулся старой широкой улыбкой, сощурившись до разбегающихся от уголков глаз морщинок и, протянув руку, перекинул волосы на левую сторону, открыв выбритый висок.
Спайк почувствовал, как у него пересохло в горле, и вместо ожидаемого вопля у него получилось только сиплое:
- Охуеть… - он смотрел на насмешливого Фрэнка. Тот улыбнулся еще шире (казалось бы, куда еще?), резко приобретая поразительное сходство с чеширским котом, и спросил:
- Мне идет?
Спайк закивал головой как болванчик, не отрывая голодного взгляда от Фрэнка. Тот расхохотался, запрокидывая голову назад.
И тут резко замолчал.
Спайк поежился от внезапно ставшего внимательным и пронизывающим взгляда, буравящего его. И почувствовал, как медленно, но верно начинает краснеть. Такой Фрэнк уже не казался педантичным занудой, не вылезающим из строго пиджака с неизменным галстуком и неуместной маской кролика, но уже был взрослым мужчиной.
И Спайк рядом с ним начинал чувствовать себя неловко.
Потянувшись к столу и взяв валяющуюся там бутылку колы, Фрэнки мило улыбнулся.
- А тебе не очень, - сказал он, одним движением открутил крышку и опрокинул содержимое бутылки на голову Спайка.
Спайк, замерев, сидел с приоткрытым ртом. Сладкие пенящиеся струйки с шипением затекали ему на язык. На рефлексах Спайк закрыл рот, проглотил сладкую газировку и прохрипел:
- Какого…
Фрэнк расхохотался второй раз, заваливаясь на бок и подвывая. Потом резко поднялся, обхватил шею Спайка двумя руками и широко лизнул его сладкую и липкую щеку.
- Ну прости, просто у тебя был такой взгляд, что хотелось сделать что-то, что тебя взбодрит. Взбодрило?
Тот уже не обращал внимания на липкую кожу и взбесившийся ирокез. Руки Фрэнка, обхватившие его шею, казались огромными. Сам Спайк мог похвастаться длинными пальцами, полученными долгой игрой на гитаре, но сейчас руки Фрэнка были явно длиннее. И язык, опять прошедшийся по его щеке, оказался более бодрящим, чем только что полученный газированный душ Шарко.
Спайк взмахнул руками, отрывая ладони Фрэнка от своей шеи. Тот с невозмутимым видом убрал пальцы и принялся их облизывать, вызывая у Спайка чувство парадокса. Такое поведение никак не вязалось с педантичным до жути Фрэнком, которого знал Спайк.
- Ты липкий, - невозмутимо заметил Фрэнк.
- По твоей вине, заметь, - ответил Спайк, держа намокшую футболку на отлете от себя.
- Пздуй в душ, - Фрэнк махнул рукой.
Спайк, громко ворча и возмущаясь, отправился в ванную, не забыв по пути пнуть Фрэнка в голень, на что тот опять зашелся заливистым смехом. Скорее всего, действие травы на него еще не прошло, думал Спайк, стягивая с себя залитые колой футболку и домашние брюки, сразу отправляя их в стиральную машинку и залезая в душевую кабинку.
Уже стоя на полу душа и смывая с волос газировку, Спайк услышал щелчок замка ванной. «Я не закрыл дверь», отстраненно подумал он. «Ебать, я не закрыл дверь!» внутренне проорал он, вцепившись руками в занавеску. Спайк услышал шум открываемой воды в кране, стук мыльницы и тихое напевание какой-то песенки. Фрэнк отмывал руки от колы.
Спайк помолчал. Потом еще помолчал. И не сдержался.
- Что ты поешь? – спросил он, перекрикивая шум воды.
- То, что ты потом для меня напишешь, - ответил ему Фрэнк.
И тут Спайк почувствовал, как из его намыленных пальцев ускользает занавеска, которую кто-то настойчиво тянул в сторону. Он ухватил ее крепче, но Фрэнк все равно выдернул занавеску из рук Спайка.
- Чего закрылся? – спросил он.
- Блять, тебе вообще понятно личное пространство? – заорал Спайк, прикрываясь мочалкой, - нет, ну может мы там друг другу каждый день спинки трем, но сейчас ты вообще незнакомый считай мне мужик, и…
Спайк замолчал.
Взгляд Фрэнка блуждал по Спайку, без стыда того рассматривая, и остановился на мокрых приглаженных волосах, которые недавно были ирокезом.
- А я забыл, какой ты был очаровашка с гладкими волосами, - сказал он отрешенно.
Спайк хотел возмутиться, но рука, покрытая старыми шрамами, дотронулась до его волос.
- Боже, у тебя все еще такой фетиш, - проворчал красный до ушей Спайк.
- Сейчас никак, ты в будущем его сбрил, - сказал Фрэнк.
- КАК?! – Спайк задохнулся от ужаса. Так просто взял и сбрил свою гордость?! Он уронил мочалку на пол, схватил руки Фрэнка, убирая их от своей головы, и с недоверием посмотрел в его лицо.
- Почему я его отрезал? – требовательно спросил он.
Фрэнк пожал плечами.
- Ты сказал, что он тебя заебал и с ним неудобно.
Спайк отпустил руки Фрэнка. Да, будущий он точно идиот. Спайк наклонился за упавшей за пределы душевой кабинки мочалкой. Попытался дотянуться до нее, потом сполз на колени, схватил мочалку за хвостик, и его осенило.
Спайк замер, стоя голый почти раком на полу, под ногами Фрэнка. Взрослого двадцатитрехлетнего Фрэнка. Фрэнка, который уже слишком долго молчал. Слишком долго и слишком странно.
Спайк который раз за день начал заливаться краской. Даже если бы он опустил голову вниз, пытаясь спрятать пылающее лицо, у него бы не получилось – краснел он обстоятельно, даже уши начинали позорно пылать.
Раздался шорох одежды, и Фрэнк опустился перед ним на коленки, тут же закрывая ему обзор своей грудью и широкой рубашкой. Он наклонился над Спайком и поцеловал выпирающий позвонок на его шее.
Спайк позорно заскулил, сжимая руки в кулаки и упираясь лбом в живот Фрэнка. В отношениях с Фрэнком Спайк всегда вел, предпочитая все брать в свои руки. Фрэнк против этого не протестовал и охотно подчинялся огненному порыву друга, позволяя делать с собой все, что тому заблагорассудится, хоть до настоящего, серьезного секса у них еще не доходило и благо, фантазия Спайка в эту сторону была не извращенной, на его вкус.
Но сейчас Спайку хотелось самому подчиниться такому Фрэнку. Именно такому, взрослому, уверенному в себе, и с такими невероятно-ох-блять-как-же-хорошо нежными губами, прокладывающими дорожку поцелуев по позвонкам на спине, подбираясь к пояснице. А руки, которые были сейчас больше, чем руки самого Спайка, гладили его плечи и несильно царапали шею, посылая вниз по спине кучу приятных мурашек.
Ошарашенного удовольствием Спайка отрезвили зубы, несильно впившиеся в кожу на его пояснице, и осознание того, что Спайк уже не утыкается взмокшим лбом в чужой живот, а почти лежит головой на коленях Фрэнка, в непосредственной близости от паха последнего.
Спайк задергался почти панически, соскальзывая с чужих коленей и отползая к кафельной стене душевой кабинки. Фрэнк внимательно и без улыбки посмотрел на красного и смущенного Спайка. Спайк трезво и немного (немного, я сказал, панику не показывать!) испуганно посмотрел на серьезного Фрэнка.
Вдруг серьезный взгляд сменился хитрым прищуром, и Фрэнк протянул руки к Спайку, хватая того в охапку, перетаскивая его через порожек душа и подтягивая к себе. Несмотря на громкие возмущения, перешедшие в красочные, но глухие, из-за носа, уткнутого в Фрэнково плечо, ругательства, надежно схваченный мокрый Спайк был вынесен из ванной. Дотащив его, брыкающегося ногами, до спальни Спайка и свалив того на кровать, Фрэнк навис над ним, упираясь руками по обе стороны от головы Спайка.
- Так вот, что ты говорил про тот «первый и единственный раз», - пробормотал Фрэнк, прижимаясь губами к шее Спайка.
- Какой еще «перв…» - зубы Фрэнка впились в мокрое от воды плечо, и Спайк задохнулся, проглотив конец фразы.
Фрэнк зализывал укус, проходясь широким языком по коже, зацеловывая белый след. Сильно он не кусал, вспоминая, что когда он вернулся, на Спайке не было никаких следов.
Спайк замычал, когда руки Фрэнка прошлись по его бокам, огладили торчащие тазовые кости и легли на внутреннюю сторону его бедер.
- Что-то я тогда недопонял, что происходит, а потом вспомнил, - прошептал он, щекоча дыханием чужую шею и с удовольствием наблюдая поднявшиеся тонкие полупрозрачные волоски на шее Спайка.
- Ты знаешь, что ты сейчас там со мной делаешь? Тот ты, который в будущем, - добавил он, покусывая торчащие ключицы.
- Ты там меня… - Фрэнк впился ногтями в бедра Спайка, - …трахаешь.
- Знаешь, как это было? – спросил он, прижимаясь щекой к груди Спайка.
- Это было сильно, - Фрэнк услышал заходящееся в бешенном ритме чужое сердце, - это было даже больно, и очень, очень жарко. Ты меня натягивал как куклу, Спайки. А я орал как заправская блядь, потому что в будущем ты трахаешься как… – задумался Фрэнк, наблюдая за своими пальцами, выстукивающими на вздрагивающей груди чечетку, - отменно трахаешься короче, ты понял.
- А теперь угадай с трех раз, что я сейчас с тобой сделаю, - закончил он, разводя ноги Спайка, и поднимая на него взгляд.
Спайку было нехорошо. Точнее сказать, Спайку было страшно. Когда тебе пятнадцать, и когда к тебе по обмену пришел друг из далекого будущего, который уверенно собирается тебя трахнуть, и ты лежишь на спине, с блядски разведенными ногами под этим самым другом, и тебе только пятнадцать, а тебя уже хочет поиметь взрослый мужик, и ты вроде как сам не против, но как же это… страшно и странно. Спайк чувствовал, что еще немного и у него сдастся все его самообладание. Спайк чувствовал, что еще немного, и он либо будет долго истерично ржать от абсурдности ситуации, либо разревется и будет, захлебываясь слезами, просить отпустить. В конце концов, Спайк голым животом чувствовал упирающийся в него чужой большой возбужденный член.
И все это, помимо страха и неуверенности, добавляло страстное желание подчиниться, подставиться и прочие другие похожие глаголы.
Фрэнк не знал о мысленной работе, проходящей в голове Спайка. Фрэнк видел затуманенные то ли возбуждением, то ли подступающими слезами глаза своего друга, которому сейчас не двадцать три года, а всего пятнадцать. И у которого, судя по реакции, первый раз вообще в пассивной роли. Если не первый раз вообще.
Он отпустил бедра Спайка, наклоняясь к его лицу, опираясь локтями по обе стороны от его головы, и невесомо поцеловал его в губы, тут же отстраняясь. Спайк приоткрыл рот, позволяя углубить поцелуй и отводя в сторону блестящие глаза. Фрэнк хмыкнул, довольно наблюдая за красными скулами Спайка и поцеловал его уже серьезнее, пройдясь языком по кромке зубов, лаская чужой язык своим, лишая дыхания. Спайк уперся руками в грудь Фрэнка, отталкивая его.
- Дай вдохнуть, - пробормотал он, захлебываясь воздухом.
Фрэнк не стал ждать, пока Спайк надышится, и резко прикусил его нижнюю губу, оттянул, потом повторил все с верхней губой. Губы Спайка, обычно тонкие и бледные, теперь были припухлыми и красными от прилившей крови. Фрэнк удовлетворенно хмыкнул.
И сполз ниже, выцеловывая узоры на внутренней стороне бедер Спайка, в опасной близости от напряженного члена.
Спайк метался по кровати, то хватая сведенными в судороге пальцами простынь и комкая ее, то поднося кулак ко рту и с силой прикусывая костяшки, чтоб не орать. Он непроизвольно дернул бедрами, и обнаженная головка уже вставшего члена мазнула по губам Фрэнка. Спайк не сдержался и заорал, вскидывая бедра вверх. Тот, настоящий Фрэнк уже делал ему минет, но не вел так уверенно, не прижимал руками чужие бедра к постели, запрещая двигать ими вообще, и не прикусывал так жестко кожу на ямочке внутри бедра, прижимаясь щекой к основанию члена. И его Фрэнк не брал его член сразу так глубоко в рот.
Фрэнк двигал головой сильно и быстро, пытаясь довести Спайка до быстрой разрядки, но не позволяя ему самому двигать бедрами навстречу горячему влажному рту. Почувствовав сильную дрожь, начинающую колотить Спайка, Фрэнк сжал губы плотнее и с оттяжкой провел губами по всей длине, задерживая во рту только головку. Его рот наполнила солоноватая вязкая сперма, а голову – исступленный крик выгнувшегося Спайка, который таки нашел применение рукам, а точнее – ногтями разодрал Фрэнку кожу на предплечьях.
С чмокающим звуком выпустив член, Фрэнк сглотнул сперму и облизнул губы. Взглянув на Спайка и удостоверившись, что тот еще пребывал в прострации после оргазма, уверенно перевернул его животом вниз. Пора было переходить к более интересной для него части.
Спайк, медленно начинающий думать головой, а не тем, что ниже, приподнял голову и скосил глаза назад. Его увлеченно ставили в позу известного членистоногого, чему мешали его дрожащие и расползающиеся колени.
- Ноги напряги, - сказал Фрэнк, звонко шлепнув Спайка по заднице. Тот ойкнул и честно постарался облегчить другу задачу. Получилось плохо, ноги норовили расползтись в стороны, и, плюнув на попытки, Спайк упал животом на кровать и приподнял зад, ожидая скорые на него посягательства. И после долгой паузы повернул голову в сторону неясного шума в районе своего стола.
Там бодро копался Фрэнк, уже без рубашки и джинс, являя миру пронзительно синие плавки с красной каемкой.
- Спайки, родное сердце, где ты прячешь смазку от мамочки? – прокричал он, переворачивая содержимое его ящиков вверх дном.
- Ммм, какую смазку? – пробормотал он заплетающимся языком.
- Только не говори, что ты ей еще не закупился. Запомни, будешь меня трахать – без смазки даже не суйся, я тебе лично врежу.
- Обязательно, - заверил его Спайк, делая себе пометку зайти в аптеку. От Фрэнка не постоит и врезать, даже пятнадцатилетний, он держал удар и при желании мог врезать больно, обидно и надолго оставить синяк.
Сверху на него навалилось чужое тело, вышибая из головы все ненужные мысли. В его губы ткнулись чужие пальцы.
- Возьми в рот и оближи, - прошептали ему на ухо и Спайк почувствовал, что его член опять начинает активно интересоваться происходящим. Спайк с готовностью взял в рот чужие пальцы, начиная их посасывать и проводить по ним языком. Фрэнк толкнул пальцы глубже в рот Спайка, проехавшись подушечками по нёбу. Спайк поперхнулся и языком попытался вытолкнуть пальцы. Ощущение чего-то чужеродного и живого в его рту было… странным.
- Агааа, минет мы, значит, еще не делали, - пробормотал Фрэнк и вернул пальцы обратно в рот Спайка, начиная ими ритмично двигать. Спайк застонал.
- Ты уже со мной, но мне ты еще минет не делал. А ты сделаешь, и я уже догадываюсь, откуда ты тогда знал, как сделать это правильно… ну, более-менее правильно. У тебя уже получается. Способный мальчик, - сказал он пошло, - ты хочешь член в свой ротик?
Спайк выпустил пальцы изо рта и уткнул запылавшее больше прежнего лицо в подушку. По ощущениям он уже горит, вызывайте пожарных.
- Какой стеснительный, - умилился Фрэнк, сползая ниже и одной рукой оттягивая тощую мальчишечью ягодицу - сейчас уже не такой, да. Сейчас лучше. Мой Спайки.
Спайк проскулил в подушку, ощутив мокрые от его слюны пальцы, осторожно гладящие его там, где он сам даже не касался себя так. Так пошло и ох-как-же-ну, ооох, это что, первый палец? Спайк втянул в себя воздух, напрягаясь.
- Не зажимайся, - Фрэнк гладил его ягодицы, покусывал где-то над крестцом и медленно, по миллиметру, проталкивал внутрь Спайка палец. Спайк скулил и пытался подмахивать, но его так же аккуратно, но крепко придержали за бедро, запрещая двигаться самому. Спайк закусил руку.
Фрэнк вынул палец, и, плюнув на него, добавил второй, чуть скрестив их клювиком, будто бы собрался лгать. Два пальца вошли в Спайка уже легче.
Спайк метался по кровати, искусывая свои пальцы, пытаясь потереться уже вставшим и истекающим смазкой членом обо что угодно, но за попытки получал неизменный громкий шлепок по заднице. После шутливо-угрожающего, срывающегося на шепот: «Мне тебя что, отшлепать?» замер и честно попытался не двигаться, но не сдержался, когда внутри него, натягивая стенки, раздвинулись в стороны два пальца и к ним добавился третий.
Вынув пальцы из растянутого отверстия, Фрэнк торопливо снял уже давившие на член трусы, удачно бросив их значком супермена вниз. Со Спайка ничего не сталось бы его потом засмеять, тот его знал.
Спайк почувствовал приставленный к нему член, больше, чем просто пальцы, намного больше, и с нарастающей паникой подумал, что он еще не готов, и можно я сегодня останусь почти девственником, ну пожалуйста, но головка уже начала растягивать тугие мышцы и проникать внутрь. Фрэнк тут же навалился сверху всей массой высокого жилистого тела и прижал рефлекторно пытающегося уползти Спайка, перехватывая его руки и прижимаясь губами в ямочку между укушенным плечом и шеей, успокаивающе целуя, вылизывая и слушая тихие, приглушенные закушенными губами всхлипы.
Тише, тише, Спайк слышал это словно сквозь толщу воды, так сильно шумела кровь в его висках, или это сердце, не сдержавшись, выпрыгнуло из груди и обосновалось в затылке? Тише, сейчас пройдет, тшшшшш, и Спайк успокаивался и покорно замирал, принимая в себя еще глубже чужой член, позволяя заполнять себя целиком, а потом выдерживал сильные толчки внутри него, бьющие по чему-то особому внутри, от чего хотелось поджимать пальцы на ногах, дрожать и выть во весь голос. Спайк не знал, кричит ли он или молчит, полностью потерявшись в ощущениях. Только мощные подбрасывающие толчки, руки, держащие почти на весу его бедра и тело, втрахивающее его, задыхающегося, в кровать.
Фрэнк держал Спайка за бедра, тот настолько был поглощен ощущениями, что беспорядочно напрягался всем телом, так же неожиданно обмякал, будто терял сознание, метался по сбившемся в кучу простыням, и в конечном итоге сбросил с кровати подушку, в которую утыкался лицом. И Фрэнк услышал то, что сперва принимал за непрерывные бессловесные стоны.
- Фрэнкифрэнкифрэнкифрэнкифрэнки пожалуйстафрэнкипожалуйста…
И Фрэнк, задохнувшийся от этого беспрерывного повторения его имени, с силой сжал бедра Спайка, и с силой грубо толкнувшись в него последний раз, кончил в него с криком. Спайк, почувствовав дрожь внутри и горячий поток, ударивший в него, кончил следом.

***
- Ох ебать, - выдохнул Фрэнк, вытаскивая пачку сигарет из кармана джинс и пытаясь закурить ее дрожащими руками.
Спайк молча лежал рядом, хватая воздух открытым ртом.
Фрэнк бросил попытки подкурить сигарету, и, встав на ноги, подхватил замычавшего Спайка под мышки. Перехватив его поудобнее, понес его в ванную. Спайк, почти в прострации, вяло и как-то удивленно наблюдал, как его сажают на пол в душевой кабинке, включают душ и деловито начинают отмывать от пота и вытекшей из него спермы. Потом он наблюдал, как его испачканное постельное белье оказывается в стиральной машинке, заняв место футболки и джинсов. А потом рассматривал стены, пока его несли обратно в комнату и сажали на заново, педантично заправленную свежим бельем, кровать.
Потом они курили в окно комнаты, вяло обсуждая что-то. Фрэнк рассказывал незначительные моменты из их совместного будущего, пересказывал старые для него и новые для Спайка шутки-самосмейки, над которыми будут ржать только они.
И потом пнул Спайка в сторону кровати, шутливо чмокнул в нос, потом в лоб и под конец в губы, длинным влажным поцелуем.
- Не гарантирую, что останусь тут и дождусь твоего пробуждения, - шепнул Фрэнк, - поэтому спи крепко.
- Спасибо, - пробормотал засыпающий усталый Спайк сквозь сон, - я так рад… что ты… станешь таким. И что ты сейчас у меня есть. И вообще. Я тебя люблю. Вас обоих люблю. Так сильно… люб…лю… - и Спайк уснул.
Фрэнк накрыл его одеялом и горько усмехнулся. Знал бы он, что для того, чтобы сказать это вслух и в трезвом уме, ему нужно будет ждать три с лишним года.
Но Фрэнки подождет, - подумал он с гордостью, - мы терпеливые.
Фрэнк оделся, сел за письменный стол Спайка, достал ручку и огрызок бумаги и что-то стал с увлечением писать.
Когда через шесть с половиной часов взрослый Фрэнк исчез и на его месте появился настоящий Фрэнк, откашливающийся от горького дыма, то он с удивлением отметил спящего и довольного жизнью Спайка. Потом он нашел на столе обстоятельно нацарапанную записку с красиво выведенной фразой:
«Купи смазку, я сам еще долго буду телиться. С.»
И Фрэнк мог чем угодно поклясться, что это был не почерк Спайка.

***
- Ну ты сууууука, - поприветствовал его Спайк.
- И тебе привет, - радостно потянулся Фрэнк, оглаживая разодранные ногтями Спайки руки. Его настоящий, взрослый Спайк смотрел на него насмешливо и приподняв бровь.
- Ну и с хуев ты мне тогда сказал, что я тебя тогда трахнул?
- Когда?
- Когда ты ушел, а из дыма я вытащил тебя малого и перепуганного.
- Ну?
- Что ну?
- Ну так ты меня таки трахнул?
- А ты не дался, зануда.
Фрэнк уставился на Спайка, открыв рот. Закрыл рот. Упал на диван, придавив задницей трубку с истлевшей в ней китайской травой.
- Ну что я в детстве был за ханжа, ну еб твою ж мать, Спайк, как ты меня вытерпел.
- Сам удивляюсь. А теперь раздевайся, будешь платить за ошибки молодости.

The End.